Ответ на первый вопрос виден на скриншоте с Медведевым и Слепцовой. В досетевую эпоху коллекции таких ляпов, бесценный подарок преподавателю редактирования, собирались годами как дополнение к историям про энциклопудию (Марк Твен) или гавнокомандующего (так однажды обозначили должность вождя народов).
Сейчас, слава интернету, один клик − и зернистые мысли СМИ, заботливо собранные аудиторией (она, в отличие от авторов, видит всё!), у вас перед глазами. Кто-то негодует: «Моя цель – заставить журналюг писать статьи как минимум без опечаток (обмен валюти), а ещё лучше – без грамматических ошибок… Язык опускается на уровень гастарбайтеров». В 2014 г. даже предложили создать антирейтинг подобных глупостей и предавать позору неграмотных авторов. Но когда, цитирую коллегу из журнала «Максим», «заботливая рука провидения старательно всовывает ошибочные буквы именно туда, где им быть категорически запрещено», опечатки приобретают убойную силу и становятся объектом стёба и учебным пособием на занятиях по анализу и вычитке текста.
Вот и сегодня наша тема − ответ на вопрос, откуда они берутся и почему вылезают, как блохи из дворняжки, только после публикации. Итак, опечатки − это лишние, пропущенные, переставленные, просто не те и не там буквы, слоги, предлоги, знаки препинания, цифры, окончания, пробелы, слипшиеся слова − проще говоря, не замеченный при вычитке речевой хлам в опубликованном тексте. Но именно НЕ ЗАМЕЧЕННЫЙ, а не пропущенный из-за незнания. Поэтому опечатки ещё называют «глазными» ошибками.
Очевидные примеры: президенты Облама и Сасакошвили, девчонки Галинка и Маринка вместо Глинка (фильм) и Мариинка (питерский театр), Конёк-гробунок, Серное сияние (вообще-то Северное, одеколон такой). Моя однокурсница, в прошлом веке проходя практику в районке, получила премию в 50 рублей за выловленную в третьей, последней корректуре опечатку (Фрейд мог бы гордиться!) мраксизм-ленинизм. Для экономии места здесь и дальше часто приводятся сами глупости, а картинки-первоисточники, правда, только последних лет есть в интернете.
Невнимательность при вычитке − частая причина ошибок в правописании. Но выглядит это как вооооопиющая безграмотность.
Невнимательность становится причиной стилистической ошибки или искажения фактов: Каннский фестиваль приносит фантастические прибыли (…): 00 кг лангустов (…) потребляется в отеле «Мажестик» в дни фестиваля. Вот так прибыль!
Примеры древние и новые даны вперемежку, потому что ничего-то в этом мире не меняется, не зря же книгоиздатели говорят: «Нет книжки без опечатки». А книги готовят тщательнее, чем СМИ. Так что же говорить о нас, грешных?
,
,
Подводные мины языка, культуры и сознания
Вычитка − обязательная процедура издательской подготовки текста. Так почему хоть читай, хоть не читай − опечатка, ну хоть одна, в выпуск пролезет? Дело не только в отсутствии нужных навыков и спешке: некоторые объективные свойства языка, нашего языкового сознания и стереотипы культуры провоцируют ослабление внимания в определённых текстовых ситуациях. Как такое возможно?
Дело в том, что информационная избыточность естественного языка − до 80%. С одной стороны, это обеспечивает устойчивость его системы, удобство, лёгкость коммуникации в типичных ситуациях. Но, с другой, это огромное преимущество для аудитории порождает проблемы для нас с вами. Например, вы прочитали текст, усвоили информацию, потом перечитали и с удивлением обнаружили, что там совсем другое написано. Было с вами такое? Наверняка. Это потому, что в силу избыточности содержание высказывания предсказуемо, и мы его не дочитываем, а додумываем, особенно зная контекст. И, возможно, неправильно, например, пропускаем ошибки типа некоторых упомянутых или таких: Раффайзен БАНК: Мы отрылись; Два ЖК-дисплея − вдовое больше удовольствия; «В размещении ценных бумаг на биржах РФ важна простата» (Д. Медведев).
Предсказуемость увеличивается в устойчивых единицах языка. Поэтому вместо написанного встав на путь мы читаем встав на пути, не замечаем не соответствующих величинам единиц измерения, особенно в сокращении, − в частности, регулярно путаем вольты и ватты; единицы массы и длины: Колорадский жук − это небольшое насекомое длиной 10–12 см; семена трав на рекультивированных землях − до 1,5 м; пропускаем ошибки в инициалах.
Внимание тоже избирательно и ослабевает в менее информативных позициях высказывания. Поскольку в датах для нас важны преимущественно последние цифры, первые мы пропускаем: Отечественная война 1912 года. Это про Наполеона. В тексте такие позиции − это окончания слов, словосочетаний, предложений, абзацев, строк, текста в целом, поэтому здесь опечатки частотнее. Так, однажды закон о переписи населения журналисты газеты «Знамя» г. Узловая Тульской области скачали с вирусом. Этот виртуальный паразит все запятые заменил на слово блин. Диверсию заметили в последней корректуре, но в результате редакционного аврала пять газетных полос выправили. Правда, один ляп, как водится, пропустили. И не где-нибудь, а в последней строке: Президент Российской Федерации В.В. Путин. Москва блин Кремль.
Теперь об особой головной боли. Во-первых, это повторные и связанные по смыслу номинации: чем они дальше друг от друга расположены, тем чаще мы о них забываем, подводит оперативная память. В результате в одном и том же тексте Мао Цзэдун становится Мао Дзэдуном, а губернатор Чуб − правильно, Чубайсом. А во-вторых − заголовочный комплекс текста и издания в целом: заголовки, подзаголовки, анонсы, шапки, рубрики /выделители, выносы − всё, что связано с текстом, но живёт как бы обособленно. Вот пакость: кто вычитывает, смотрит на них в последнюю очередь, если смотрит, а читатели − в первую. Вы обратили внимание, что большинство сегодняшних примеров оттуда. Почему бы?
Теперь сопоставим картинку и текст. Это ещё одна частая причина получить удовольствие.
Если не ошибаюсь, это Нью-Йорк с крыши Метрополитен-музея.
Последнее достижение техники − компьютерная проверка. В целом удобно, но она принимает любое слово или написание, если оно в принципе возможно, даже если в данном случае оно не в тему. Но мы приучены реагировать на волнистую линию и не смотрим на всё остальное. А там − мины: Журналу МГУ – полвека. В этом году факультет журналистики отмечает своё 50-летие. Да не журналу, а журфаку, но компьютеру это всё равно. Однажды корректор термин обсценная лексика (всякие ругательства) «исправил» на обесцененную лексику (бессмыслица). Удачно выбрал замену подчёркнутому красненькому, но автору, то есть мне, показать правку забыл.
Вернёмся в начало текста. Слепцова выбрала попку, а не полку для хранения медали не случайно: заголовок, предсказуемый контекст. Кроме того, сравните прописные П и Л. Они же почти одинаковы.
,
,
И что делать?
В случае вычитки наши помощники − стереотипы чтения − нам мешают. Увы! Значит, надо их по возможности нейтрализовать, а для того тренировать внимание прежде всего в тех позициях текста, где оно ослабевает (перечислены выше). Правда, до конца истребить ляпы всё равно не удастся, как ни ползай по тексту. Сколько пахали рукопись книги ведущий редактор, главный редактор, корректор и я − автор, известно только нам. И всё равно самая смешная опечатка − моя. Найдите её в цитате Пушкина: Так наше ветреное племя кипит, торопится, спешит и в гробу прадедов теснит. (Не в гробу, а к гробу.)
Книжки без опечаток всё-таки были — на заре книгопечатания у Альда Мануция в XV веке. Надежда есть!
