Зачем журналисту нужен дневник

Что? Какой такой дневник? ЖЖ, что ли? Или «ВКонтакте»? Или на «Одноклассниках»? О чем речь? И для чего? Позвольте вас удивить, юные коллеги. Разговор о карманного формата блокноте, желательно в жёсткой обложке. И авторучке. Для чего? Для коротких записей. Зачем записи — ​об этом позже, но сразу отвечу на вопрос, который в личной переписке мне однажды задали: «Зачем бумажный блокнот, если есть смартфон?» Можно и так, конечно

Вы пытались на ярком солнце найти в смартфоне нужный номер или написать кому-то эсэмэску? Солнце заливает экран, нужно искать гус­тую тень и вообще тыкать по буквицам на ходу не слишком удобно, даже если запись совсем короткая, типа «люблю, целую, скучаю». Но мы сегодня о ­записях совсем других.

ЧЕМ ПЛОХИ СЕТЕВЫЕ ДНЕВНИКИ?

Да всем они хороши, кроме одного. В сетевых дневниках вы пишете о том, что может заинтересовать ваших друзей и подруг, в более широком смысле — ​читателей. А в личном дневнике — ​о том, что важно для вас или пригодится в будущем.

Времена, конечно, меняются. В прошлом стеснительные вьюноши и барышни доверяли бумаге тайны своего сердца. Сегодня в ЖЖ или соцсетях многие сердца нараспашку. Но вот в моей почте есть очень даже неплохой репортаж (ну, с изъянами, но и со стержнем) о поездке в поезде. Это «не наш» материал по формату, но, работай я в обычной газете, точно взял бы его, переговорив с авторессой о деталях. Собственно, детали там главное. Типичная дневниковая запись, которая сетевых дружков и подружек вряд и заинтересует, а в газете могла бы и полезной оказаться.

Другая барышня прислала текст, в котором присутствует молодая спившаяся мамаша с младенцем. Но вопрос даже не в теме. Это был не материал, поскольку любая публикация должна содержать драматургию, в любой публикации что-то может ухудшиться или улучшиться. Самого читателя нужно поставить перед выбором: как поступать, если встречаешь подобное. Если же это просто карандашный эскиз с натуры (увидела — ​и прошла мимо), то мы имеем типичную дневниковую запись. Она однажды может пригодиться. Когда? Или в момент, когда не вмешаться невозможно, или когда что-то превращается в тенденцию. Но вмешательство (автора или посторонних) просто необходимо. Без этого публикация сохранит драму, но потеряет драматургию — ​движение, действие, читательский интерес. Ваш, извините, «потребитель информации» ищет не просто саму информацию, а некую поведенческую матрицу.

ЧЕМ ХОРОШИ ДНЕВНИКИ БУМАЖНЫЕ?

Глупо вам говорить, что большинство талантливых писателей, журналистов, учёных вели дневники, вписывая в них странные, порой кажущиеся случайными детали. Если вы хотели, вы об этом уже узнали. Если не хотели, то и не поинтересуетесь. А читать книжки вообще-то нужно, ибо, если не поймёте других, не поймёте и самих себя.

Есть масса примеров. Но я представлю вам, на первый взгляд, «лёгкое чтение». Это «Записные книжки» Ильи Ильфа за 1925–1937 годы. Многое из тех записных книжек потом вошло в их соавторский с Евгением Петровым роман «12 стульев» (например, весь словарь Эллочки-людоедки). Но вот начало «Записных книжек» — ​это детали, которые могут пригодиться или не пригодиться. Это самое начало. «Как забыть, Самарканд, твои червонные вечера, твои пирамидальные тополя, немого нищего, целующего поданную медную монету»… «Ярко-зелёные женские халаты»… «Над школой, распустив крылья, летит коршун»… «Город замощён кирпичом»… Или вот это (в глубине книжки, запомнившееся мне с юности): «Снег падал тихо, как в стакане»…

Детали вам понадобятся однажды, когда вы будете писать совсем о другом. Вдруг вспомните, как разжигать костёр под дождём. Вдруг со страниц дневника выпрыгнут слова беззубой весёлой сибирской старушонки: «Бери вихотку, пойдём в баньку, пошоркаемся. А после чайкю попьём, поишшимся». «Поискаться» — ​старинное деревенское развлечение: искать друг у друга вшей в волосах. А вихотка — ​это мочалка. А шоркаться в баньке — ​и так понятно. Явление исчезло, а поговорка сохранилась. Когда есть дневник, у вас появляется «второй слух» — ​на языковые особенности.

ЧТО ДАЕТ «ВТОРОЕ ЗРЕНИЕ»?

Оно понуждает к действию, к которому вы, возможно, не были готовы. Вот пошёл ливень с градом. Ливнёвки забиты, улица превращается в неглубокую стремительную речку, несущую всякий мусор. Посреди этой речки ветер, дождь и поток гонят детскую коляску. Вы и так бы бросились на помощь, но «второе зрение»… Оно заставит вас обратить внимание, что кто-то бросился прежде вас, а кто-то осмотрел свой костюм и решил предпринять действия, если никто не шелохнётся. А кто-то как раз не шелохнулся. Неважно, что коляска была пустой. Никто этого не знал. Люди проявились. Тема для дневника. Не уверен, что тема для публикации, хотя возможно.

Когда-то я, работая в молодёжной газете, придумал для регионального ТВ программу «Ситуация». Всё просто. Мы ставили людей, занятых своими делами, перед необходимостью отвлечься на других — ​тех, кому нужна помощь. Вот хорошо одетый человек падает на троллейбусной остановке и лежит. Ждём, когда кто-то подойдёт. Никто не подходит. Его обходят, как урну с мусором. У всех свои дела. Ни у кого мысли не было, что человек нуждается в медицинской помощи. Вот старушка тащит совсем старый деревянный чемодан. Видно, что ей тяжело. Мимо пробегают молодые люди. Один оборачивается старушке вслед, но тут же бежит дальше. Вот моя пятилетняя племянница Катя стоит на крыльце универмага и плачет. Её легенда — ​потерялась. Никого не интересует плачущая Катя. И когда через полчаса я готов был дать отмашку оператору прекращать съёмку, сердобольная женщина подошла к плачущей, уставшей от долгого стояния девочке и начала подробно расспрашивать её, кого-то остановила, попросила найти милиционера. Женщина единственная получила приз за участие.

Предполагался прямой эфир, мой короткий комментарий и звонки телезрителей. Но тут вернулся из отпуска директор телестудии, увидел отснятый и уже смонтированный материал, ужаснулся моим возможным комментариям (в сценарии были тезисы, прошедшие цензуру), ещё больше ужаснулся неконтроли­руемым звонкам телезрителей — ​и снял программу в день её ­выхода. Но ведь это тоже типичная ситуация.

«Вторым зрением» вы увидите то, на что первое зрение и внимания не обратит. Например, испорченный отрезок дороги, в который одни машины ухают на полной скорости, другие вынуждены срочно объезжать, создавая аварийные ситуации на соседних полосах.

Вы увидите, как работающий с аптечной витриной дизайнер несколькими простыми белыми наклейками делает рекламу и весёлой, и привлекательной. Телефон или фотоаппарат при вас? Отлично. «Второе зрение» превращает вас из обычного отдыхающего в гражданина.

Вот полицейский на пешеходной зоне вежливо разговаривает с уличным художником, а тот собирает свой мольберт. И соседние художники, к которым ещё не подошёл полицейский, тоже заняты сборами. Скрипачи укладывают инструменты в футляры. Подойти сразу к полицейскому? Испортить себе отдых демонстрацией документов и объяснениями, что вы — ​внештатный корреспондент какой-то газеты, что у вас нет удостоверения? Фотографируйте. Это не запрещено. Подойдите потом к изгнанным музыкантам и художникам. Они вам расскажут, что теперь местное законодательное собрание (или мэр своим распоряжением) запретил музыкантам и художникам свободно играть и рисовать, поскольку монетки, брошенные к ним в футляры или пакет, не облагаются налогом.

ДНЕВНИК. ИНТЕРНЕТ. ПУБЛИКАЦИИ

Врунишка. Студент-третьекурсник журфака. Он написал, что много путешествует и везде встречает неграмотную или смешную рекламу, что у него есть собственный дневник-коллекция. Ну, то, что доктор прописал для КМЖ!

Я начал готовить материал в печать, он мне понравился. Только была в этой реплике какая-то червоточинка. Сначала снимки билбордов оказались явно маленькими. Попросил прислать оригиналы с фотоаппарата, а не то, что, как я предполагал, он выкладывал в соцсети. Но в ответ — ​молчание. Потом я обратил внимание, что на штрихкодовой наклейке «блинчики с мясом колибри» стоит дата упаковки «15.06.07». Сколько же было автору в момент съёмки? Лет 8-9. Так закралось сомнение. Написал автору, проживающему в средней полосе России: «А когда ты был в Китае?»  В ответ — молчание. И тогда я полез в поисковые машины. Все без исключения примеры были взяты или из свалки картинок, или из текстовых форумов. Ни одного своего примера. Честно говоря, это можно стерпеть, если говорить правду об источниках, если речь в ­публикации идет о русском языке. Даже приколы специфичны. Их придумывают торговцы магазинчиков и палаток. И шутки на ценниках весьма специфические, соответствуют уровню того, кто смешит и кто будет смеяться. Например, «Пельмени «Моя бабуля», «Шашлык свиной из шейки кулинаров» и т. д. Пошарив по Сети, я обнаружил совершенно уникальные билборды, вывески, ценники, рекламные стойки. Хорошо хоть о ТВ-­рекламе он не писал, там случаются такие ­перлы, от которых волосы дыбом.

Но в данном случае был ужас другого свойства. Начинающий журналист попытался не проанализировать чужое, а выдать чужое за свое. Больше он мне не отвечал. Более того, сменил почтовый ящик. Он понял: оказывается, написанное пером (сиречь, на компе) может подвергаться простой экспертизе. Надеюсь, это послужит ему уроком.

И НАПОСЛЕДОК…

Заведя дневник, таскайте его всегда с собой. Бестселлер Корнея Ивановича Чуковского «От двух до пяти» — ​это тематичес­кий дневник в чистом виде. Возможно, не прочитай я этой книги, не запоминал бы когда-то за своими ребятишками перлы, который взрослый человек просто не придумает. «Колесос» — ​это пылесос на колёсиках. Сказку о крошечной девочке и её приключениях сын называл «Дерьмовочка». А однажды он спросил: «А кто такой Добран»? Оказывается, его смущали концовки сказок: «Стали они жить-поживать и ­Добрана жевать». Он представлял некое доброе существо, которое после свадьбы Ивана-царевича и Василисы Прекрасной им положено было что? Жевать! Вариант «добра ­наживать» совершенно не приходил в голову ребёнку.

Поверьте, ваши дневниковые записи вам обязательно пригодятся. Для публикации — ​не все, для души — ​их даже мало будет.