Комплексный подход

Журналист издания «Общественное мне­ние» Сергей Вил­ков не может пожаловаться на отсутствие внимания со стороны правоохранительных органов. Так, ещё в 2007 году его пытались привлечь к уголовной ответственности за хранение оружия. В ходе обыска у него был обнаружен самодельный револьвер, эта находка и стала основанием для возбуждения уголовного дела по статье 222 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов»). Но в тот раз как-то сразу не заладилось: на револьвере не было отпечатков пальцев журналиста, а на его одежде — следов ношения оружия. Сам Вилков утверждал, что револьвер ему подбросили. Вскоре претензии к журналисту пришлось снять, а позднее дело было закрыто в связи с истечением срока давности.

Однако в 2015 году Вилков испытал на себе целый «комплекс мероприятий». Трудно вспомнить, кто и когда ещё сталкивался с такой массированной атакой.

Сначала 13 января (в День российской печати) он получил «поздравление» с профессиональным праздником от двоих неизвестных. «Я возвращался домой, когда двое мужчин, пропустив меня вперёд, напали одновременно: один повис сзади на шее и попытался опрокинуть, другой бил в лицо. Помесили меня и убежали в разные стороны. Ничего взять не пытались, хотя на мне был рюкзак. Лицо разбито. Они следили за мной как минимум два дня, вчера обратил на них внимание. Естественно, кроме моей профессиональной деятельности других мотивов не вижу», — рассказал Вилков. Нападение он расценил как акцию устрашения.

Результатом же этой «акции устрашения» стала госпитализация журналиста, получившего сотрясение мозга и перелом носа. А также возбуждение уголовного дела по сравнительно «мягкой» статье 116 УК РФ («Побои»), максимально возможное наказание — арест сроком до трёх месяцев.

Учитывая, что в Саратове нападали не только на Вилкова — подобное случалось и с его коллегой по «Общественному мнению» Александром Крутовым — ФЗГ обратился к прокурору Саратовской области Владимиру Степанову и председателю Следственного управления СК Саратовской области Николаю Никитину с письмом, в котором потребовал перейти, наконец, от слов к делу и расследовать хотя бы одно из бандитских нападений на сотрудников средств массовой информации, совершаемых в Саратове. «Лёгкость статьи 116 УК РФ, видимо, не побуждает ваших подчинённых работать по ней всерьёз и, вопреки обещанию руководителя областного ГУ МВД генерал-лейтенанта Аренина, обеспечить охрану журналистов в Саратове — их всё бьют и бьют неизвестные ни вам, ни нам лица. К нам уже обратились из Вены, из Бюро представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, и мы вынуждены были дать подробную информацию о нападениях на журналистов в Саратове, имевших место и в ноябре 1999 года, и в марте 2003 года, в августе 2007 года, в августе 2008 года, в августе 2014 года, а также сообщить им, что все эти преступления так и остались нераскрытыми. Сообщаем об этом и вам. Не знаем, как вам, а нам — стыдно», — говорится в документе.

«Лёгкость статьи 116 УК РФ, видимо, не побуждает ваших подчинённых работать по ней всерьёз и, вопреки обещанию руководителя областного ГУ МВД генерал-лейтенанта Аренина, обеспечить охрану журналистов в Саратове — их всё бьют и бьют неизвестные ни вам, ни нам лица. К нам уже обратились из Вены, из Бюро представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, и мы вынуждены были дать подробную информацию о нападениях на журналистов в Саратове, имевших место и в ноябре 1999 года, и в марте 2003 года, в августе 2007 года, в августе 2008 года, в августе 2014 года, а также сообщить им, что все эти преступления так и остались нераскрытыми. Сообщаем об этом и вам. Не знаем, как вам, а нам — стыдно», — говорится в документе.

Журналист издания «Общественное мне­ние» Сергей Вил­ков не может пожаловаться на отсутствие внимания со стороны правоохранительных органов. Так, ещё в 2007 году его пытались привлечь к уголовной ответственности за хранение оружия. В ходе обыска у него был обнаружен самодельный револьвер, эта находка и стала основанием для возбуждения уголовного дела по статье 222 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов»). Но в тот раз как-то сразу не заладилось: на револьвере не было отпечатков пальцев журналиста, а на его одежде — следов ношения оружия. Сам Вилков утверждал, что револьвер ему подбросили. Вскоре претензии к журналисту пришлось снять, а позднее дело было закрыто в связи с истечением срока давности.

Однако в 2015 году Вилков испытал на себе целый «комплекс мероприятий». Трудно вспомнить, кто и когда ещё сталкивался с такой массированной атакой.

Сначала 13 января (в День российской печати) он получил «поздравление» с профессиональным праздником от двоих неизвестных. «Я возвращался домой, когда двое мужчин, пропустив меня вперёд, напали одновременно: один повис сзади на шее и попытался опрокинуть, другой бил в лицо. Помесили меня и убежали в разные стороны. Ничего взять не пытались, хотя на мне был рюкзак. Лицо разбито. Они следили за мной как минимум два дня, вчера обратил на них внимание. Естественно, кроме моей профессиональной деятельности других мотивов не вижу», — рассказал Вилков. Нападение он расценил как акцию устрашения.

Результатом же этой «акции устрашения» стала госпитализация журналиста, получившего сотрясение мозга и перелом носа. А также возбуждение уголовного дела по сравнительно «мягкой» статье 116 УК РФ («Побои»), максимально возможное наказание — арест сроком до трёх месяцев.

Учитывая, что в Саратове нападали не только на Вилкова — подобное случалось и с его коллегой по «Общественному мнению» Александром Крутовым — ФЗГ обратился к прокурору Саратовской области Владимиру Степанову и председателю Следственного управления СК Саратовской области Николаю Никитину с письмом, в котором потребовал перейти, наконец, от слов к делу и расследовать хотя бы одно из бандитских нападений на сотрудников средств массовой информации, совершаемых в Саратове. «Лёгкость статьи 116 УК РФ, видимо, не побуждает ваших подчинённых работать по ней всерьёз и, вопреки обещанию руководителя областного ГУ МВД генерал-лейтенанта Аренина, обеспечить охрану журналистов в Саратове — их всё бьют и бьют неизвестные ни вам, ни нам лица. К нам уже обратились из Вены, из Бюро представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, и мы вынуждены были дать подробную информацию о нападениях на журналистов в Саратове, имевших место и в ноябре 1999 года, и в марте 2003 года, в августе 2007 года, в августе 2008 года, в августе 2014 года, а также сообщить им, что все эти преступления так и остались нераскрытыми. Сообщаем об этом и вам. Не знаем, как вам, а нам — стыдно», — говорится в документе.

Почти через два месяца в ФЗГ пришел ответ из ГУ МВД по Саратовской области, подписанный заместителем начальника Сергеем Неяскиным. В документе на имя Алексея Симонова говорится: «Уважаемый Алексей Кириллович! Сообщаю вам, что по факту причинения телесных повреждений журналистам Вилкову С. В. и Крутову А. Н. отделом дознания ГУ МВД России по Саратовской области возбуждены два уголовных дела по признакам состава преступлений, предусмотренным п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ. Для объективного, всестороннего расследования уголовных дел создана следственно-оперативная группа, участниками которой проводятся необходимые следственные действия и оперативно-разыскные мероприятия, направленные на раскрытие данных преступлений. Еженедельно члены группы докладывают руководству ГУ МВД России по Саратовской области о результатах работы и ходе расследования. Одной из основных версий совершения преступления является профессиональная деятельность журналистов Вилкова С. В. и Крутова А. Н., но оснований для переквалификации состава преступления на ст. 144 УК РФ в настоящий момент не имеется».

Что ж, и на том спасибо. Однако ситуация стала развиваться так, что создалось впечатление, что в делах против журналиста, хотя они и выглядят надуманными, проявляется куда больше рвения — расследовались они и активнее, и результативнее.

Дело в том, что нападение было лишь одним эпизодом из «комплекса мер», предпринятых в отношении Сергея Вилкова. Ещё его два раза задерживали, проводили проверки, привлекали к ответственности по административным делам. Кроме того, он стал фигурантом двух уголовных дел. А вот о результатах расследования нападения на журналиста пока ничего не слышно.

Первым административным делом в отношении журналиста занимались сотрудники Центра противодействия экстремизму при ГУ МВД Саратовской области. В феврале был составлен протокол по статье 20.3 Кодекса об административных правонарушениях РФ («Пропаганда нацистской символики»), поводом для которого стала
публикация шаржа, в котором были совмещены логотип партии «Единая Россия» и нацистская свастика. Это была иллюстрация к сообщению, в котором журналист критиковал согласование администрацией проведения «Русского марша» и выступал против пропаганды национализма. В апреле суд признал Вилкова виновным и оштрафовал на 1000 рублей, хотя журналист передал судье заявление Роскомнадзора, согласно которому публикация нацистской символики без пропаганды не является нарушением закона. Судья приобщила документ к материалам дела, однако мнение ведомства проигнорировала.

Вскоре подоспело и второе дело, теперь — по статье 20.29 КоАП РФ («Распространение экстремистских материалов»). Поводом стало размещение летом 2012 года на странице Вилкова «ВКонтакте» фрагмента одной из книг, которая позднее, в октябре 2012 года, была признана экстремистской. «Я выложил в сетях сканы нескольких страниц этого феерического бреда, сопроводив их своими комментариями в ироничном ключе. Тогда я не знал, что эта книжка признана экстремистской», — рассказал С. Вилков. Тем не менее суд вновь оштрафовал журналиста, уже на 2000 рублей.

Тем временем по заявлению депутата Саратовской областной думы Сергея Курихина в отношении Вилкова правоохранителями проводилась проверка на предмет признаков преступления, предусмотренного статьёй 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной жизни»), грозящей наказанием до двух лет лишения свободы. Основанием стала публикация журналистом в Facebook документов, в которых содержится информация о криминальном прошлом некоего саратовского бизнесмена Сергея Курихина. Депутат Курихин потребовал от правоохранительных органов возбудить против Вилкова уголовное дело в связи с тем, что в одном из документов проходила краткая информация о его дочери. Депутат утверждал, что скрывает наличие у него детей. Однако проведённая проверка показала, что персональные данные дочери депутата уже озвучивались на открытых заседаниях суда, в связи с чем в возбуждении уголовного дела было отказано.

Другая проверка проводилась по факту размещения Вилковым в социальных сетях двух «экстремистских видеороликов».

По заключению экспертов, в них содержатся признаки разжигания вражды и унижения определённой группы лиц. Журналист рассказал: «Первый ролик — это драка между антифашистами и неонацистами, а второй — клип самодеятельной группы «Грибной дождик» — там пародия на ку-клукс-клан». Похоже, в этом случае здравый смысл всё-таки возобладал, во всяком случае, сведений о наказании Вилкова после этой проверки у нас нет. Однако преследование журналиста продолжалось. В июне по заявлению все того же депутата С. Курихина было возбуждено уголовное дело по статье «Клевета». Вилков по этому делу поначалу имел статус свидетеля. 10 июля в офисе «Общественного мнения» в рамках расследования дела о клевете прошёл обыск, в тот же день сотрудники полиции задержали С. Вилкова и отвезли его домой, где также провели обыск в рамках дела о клевете.

А затем вдруг вспомнили про уже упоминавшееся дело, возбуждённое за хранение оружия и позднее закрытое, — 30 июля Вилков вновь стал фигурантом этого дела, о возобновлении которого ему сообщил дознаватель Фрунзенского отдела полиции. Позднее был организован ряд странных мероприятий: 15 декабря пять сотрудников полиции пришли в редакцию «Общественного мнения» и, не застав там Вилкова, оставались в офисе в течение нескольких часов, тщетно ожидая его появления. Их коллеги оказались удачливее — вечером они задержали журналиста возле его дома и в отсутствие адвоката доставили в УМВД на допрос, потребовав отключить телефон. По словам Вилкова, следователь договорилась с его адвокатом, что допрос состоится 17 декабря, однако проведён он был после задержания, 15 декабря. Журналист предположил, что досрочный допрос без повестки был организован намеренно, чтобы провести его без адвоката.

А вскоре Вилкову пришлось расстаться со статусом свидетеля по возбуждённому в июне делу — 29 декабря ему всё-таки предъявили обвинение в клевете, сопряжённой с обвинением в тяжком преступлении. Всё происходящее журналист связывает со своей профессиональной деятельностью, в частности, с публикациями о местном депутате С. Курихине. Вилков уверен: его просто пытаются заставить прекратить свои расследования.

Вот такой «комплексный подход» к неудобному журналисту — не посадим, так уж нервы (и здоровье) испортим. Только вот остаются сомнения: может быть, правильнее было бы использовать время и силы правоохранителей для раскрытия реального преступления — нападения на журналиста, а не распылять их на бесперспективные и абсурдные акции вроде обвинения в пропаганде фашизма?