Работа журналиста зачастую напоминает послематчевые одиннадцатиметровые. Ты стоишь один у ворот добра и зла, а все кому не лень бьют по мячу, бросая вызов твоей этике. Редко удается отбить удар. Существуют ли способы одержать победу в этой игре, сохранив здравый ум и профессиональное достоинство?
В шестой главе своего маленького, но уморительно смешного романа «Нулевой номер» — впрочем, последнего и предсмертного — философ и семиотик Умберто Эко описывает ситуацию на планерке в редакции. Журналистка Майя предлагает тему о странной пиццерии «Сено-солома». Вроде еда там вкусная, цены не очень высокие, но в кафе никогда нет людей. Она подозревает, что это прикрытие для отмывания денег мафии. Надо расследовать! Планерка заканчивается вполне ожидаемо для страны, где долго правил Берлускони.
— Радость моя, — снисходительно подвел итог Симеи [главный редактор]. — Могу вам предсказать, к чему приведет публикация подобного расследования. Во-первых, восстановим против себя налоговиков. Они будут уязвлены, что вы выявили, как они проморгали мошенничество у себя под носом. А налоговики люди мстительные и захотят посчитаться. Не с нами, так с коммендатором [владелец издания]. Кроме того, мы затронем, по вашему собственному заявлению, триады, каморру, ндрангету или кого-нибудь еще из таких же симпатичных товариществ. А стоит нам с ними цапаться? Потом сидеть ждать, пока они нам подложат бомбу в редакцию? Нет, если серьезно, знаете, чем, по-моему, все это кончится? Наши читатели все ринутся туда, прочтя вашу статью. Ресторан как из детективного фильма, мест полно! Кухня отличная, цены скромные! «Сено-солома» переполнится этими идиотами, и мы, по сути, сделаем «Сену-соломе» замечательную рекламу. Нет, не следует, не следует печатать этот ваш материал. От добра добра не ищут. Занимайтесь своими гороскопами.
Гороскопы очень эстетичны и в достаточной мере этичны. Они обещают всем знакам зодиака счастье и ужас в одно и то же время. Сбалансированные гороскопы. А что с журналистской этикой? Сотрудница получила психологическую травму, потому что ее представления о добре и зле были подвергнуты нелепой, с ее точки зрения, обструкции. Добро — расследовать. Зло — думать о налоговиках, владельце газеты и рекламе.
Этот комичный пример, тем не менее, иллюстрирует и случаи из реальной жизни, когда страх начальников перед руководством всех уровней заставлял журналистов уходить целыми редакциями, поставив на прощание в эфире «Лебединое озеро» как символ смерти. Приверженность этическим нормам — всегда поход по притягательному, сверкающему, но безнадежно таящему льду где-нибудь в Исландии. Один шаг — и вот ты уже провалился в очень холодную воду. Остался без работы, без денег, без коллег. Положа руку на сердце признаемся, такие случаи крайне редки. В России журналист сегодня скорее выберет путь по знакомому, надежному берегу пропаганды, информационных войн и развлекательных шоу. Журналист не машина, а человек, и всякие гайдлайны [правила профессиональной жизни] ему часто хочется выкинуть в ближайший колодец. Именно потому, что журналист — человек, ему свойственны все психологические проблемы человека.
17 МГНОВЕНИЙ МИРНОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Один из последних знаменитых социо-психологических опытов был посвящен пожарной тревоге. Когда испытуемый находился в комнате один, он моментально выбегал из комнаты, если видел задымление. Появление в комнате «подсадных уток», которые неотрывно смотрели в свои блокноты, якобы не замечая дыма, заставляли участника эксперимента оставаться на месте. Влияние социума трудно переоценить. Как трудно и заподозрить асов люфтваффе, выходцев из аристократических семей, в отсутствии этических норм. Но так было. После первого боевого вылета они рыдали и пили, впадали в депрессию. После второго пили и спали. После третьего, случайно долбанув по каравану «Красного креста», пили и играли в карты. Вот так быстро распадаются рамки гуманности, морали, если атмосфера вокруг способствует этому.
,
,
Важно понимать, что идентичность журналиста так же хрупка, как фарфоровая чашка, если только он с самого начала не сделан из каррарского мрамора, как автор гороскопов Майя из «Нулевого номера». То есть упрям как осел, обладает хваткой бультерьера, захватами и прыгучестью Брюса Ли.
Что же может помочь человеку-журналисту «держаться за якорь», устоять перед одиннадцатиметровым? Советы, правила, руководство к действию. Тут, например, 17 пунктов, которые касаются только сенситивно-конфликтной журналистики [миротворческой, чувствительной к конфликтам]. Они помогают найти себя в море слов и войн. Страшно представить себе всю книгу гайдлайнов Би-би-си. Это очень толстая книга.
Журналисты Би-би-си Джейк Линч и Аннабель Макголдрик в статье «Как это делать» собрали 17 советов, которыми могут руководствоваться журналисты.
1. Не преподносите конфликт как состоящий только из двух сторон, оспаривающих одну цель. Логический результат этого — одному победить, а другому проиграть.
2. Избегайте принимать абсолютные различия между «я» и «другой». Это означает, что другая сторона является «угрозой» и это может служить оправданием насилия.
3. Избегайте рассматривать конфликт только в данном месте и в настоящее время. Вместо этого попытайтесь выявить связь и последствия для людей, находящихся в других местах в данное время.
4. Избегайте оценивать достоинства политики насилия с точки зрения только ее видимых эффектов.
5. Не позволяйте сторонам определять себя лишь цитируя высказывания их лидеров.
6. Не концентрируйтесь на том, что разделяет стороны, что они говорят и чего хотят. Вместе этого попробуйте задавать вопросы об общих точках соприкосновения.
7. Избегайте лишь отчетности насильственных действий и описания «террора».
8. Избегайте обвинений.
9. Не уделяйте внимание исключительно страданиям, страхам и обидам только одной стороны. В противном случае стороны могут разделиться на «злодеев» и «жертв».
10. Избегайте таких слов, как «обездоленные», «опустошенные», «беззащитные», «жалкие», «трагедия» и т. п.
11. Избегайте неточного использования эмоциональных слов, чтобы описать, что произошло с людьми.
12. Избегайте таких прилагательных, как «порочный», «жестокий», «зверский» и «варварский». Они всегда описывают точку зрения одной стороны на то, что сделала другая сторона.
13. Избегайте таких определений, как «террорист», «экстремист», «фанатик» и «фундаменталист». Они всегда даются «нами» «другой стороне». Никто никогда не использует их, чтобы описать себя, и, таким образом, журналист, употребляющий их, принимает одну из сторон.
14. Избегайте сосредотачиваться исключительно на нарушениях прав человека, проступках и правонарушениях только с одной стороны. Вместо этого попробуйте назвать всех преступников и рассудить с одинаковой серьезностью обвинения, выдвинутые всеми сторонами в конфликте.
15 Не представляйте мнение или претензию как установленный факт.
16. Не приветствуйте подписанных мирных соглашений и не рассматривайте их как необходимое средство для соз
дания мира. Вместо этого попытайтесь осветить проблемы, которые остаются и могут привести к дальнейшим насильственным действиям.
17. Избегайте освещения ожиданий лидеров только с «нашей» стороны. Вместо этого исследуйте мирные инициативы, откуда бы они ни исходили.
Безусловно, это не Библия. Библия лежит в каждом гостиничном номере Европы. В большинстве российских редакций вообще ничего не слышали о гайдлайнах. Между тем это может быть весьма просто, если договориться с начальством и учредителями «на берегу». Скажем, можно составить список правил, которые помещаются на 5 страницах:
• мы не ездим в командировках на машинах за чужой счет даже в сложных условиях.
• мы оплачиваем бензин и работу водителя. Исключение — ЧС и война;
• мы всегда стараемся брать интервью у всех участников ситуации, а если это не получается, упоминаем их и оставляем «пустой стул»;
• мы не выдергиваем из контекста слова героев сюжета;
• мы всегда объясняем реципиентам, где, когда и в каком формате они будут представлены в сюжете;
• мы стараемся не использовать оценочные прилагательные;
• мы не называем имена даже осужденных преступников, которым меньше 18 лет, потому что у них должен быть второй шанс в жизни; • мы не пользуемся скрытым микрофоном и скрытой камерой, кроме тех случаев, когда общественная опасность высока, а мы не можем получить интервью другим способом;
• если возникают сложные, запутанные ситуации, мы всегда обсуждаем их в коллективе…
ХРУПКАЯ ИСТОРИЯ
Действительно, кажущиеся однозначными вопросы журналистской этики не так однозначны. Когда я была неприлично юна, музыкальные редакторы на радио советовали мне брать в командировки по деревням сигариллы для дедушек и шерстяные чулки для бабушек. Таков был опыт фольклористов. Я перестала класть эти элегантные вещи в рюкзак через два года. Получалось, что я даю людям взятку за ответы на вопросы. Я стала покупать торт и водку на месте, если чувствовала их готовность к беседе. Однако и это коробило меня до тех пор, пока не осознала главное: душеспасительный разговор для них — материал и любовь к ним на всю жизнь для меня.
Целую неделю мы с журналистами, менеджерами и издателями обсуждали заголовок на обложке популярного регионального журнала. Он звучал так: «Нетитульная нация». Кому-то из нас он казался полутолерантным, ведь в Конституции РФ нет понятия «титульная нация». В итоге заголовок сняли. Дискуссия всегда выручает при сомнениях.
В скучнейшем оскароносном фильме «В центре внимания», посвященном газете The Boston Globe, подобная ситуация решилась за 10 минут. Вполне себе документально и, соответственно, достоверно. Одна треть читателей газеты — католики. Но выпуск статей про священников-педофилов ни у кого в редакции не вызывает сомнения. Журналисты находят 249 подобных случаев и публикуют 600 статей. Ватикан приносит извинения
,
,
Как это ни странно, именно педофилия — пример хрупкости этики в истории и обществе. В античной Греции институт педерастии считался этичным, развивающим юношу. Совершенно официально и открыто богатые семьи отдавали мальчиков на воспитание обеспеченному и образованному мужчине. Кроме занятий науками и искусствами покровитель занимался с мальчиком сексом. В 18 лет тот уходил в армию, потом женился и жил вполне себе гетеросексуальной жизнью. А вот отношения между равновозрастными мужчинами считались порочными. В Древнем Риме и то и другое было преступлением.
Поэтому так важна внутрицеховая этика. С точки зрения потребителя, стул должен быть прочным и красивым. И с точки зрения плотника — тоже. Это единственная этика, которая существует в этой профессии веками. Увы, журналист зависим от развития социума гораздо в большей степени и психологически менее устойчив, чем плотник. Даже если гайдлайны не прописаны, спасением может стать осознанная миссия СМИ. Она позволит держаться обеими руками за воздух правды, гуманизма и свободы слова.
В ЭТОМ НАЗНАЧЕНИЕ ЖИЗНИ
Непередаваемо прекрасен слоган журнала фотодокуметалистики Life, известный всем нам по фильму «Невероятная жизнь Уолтера Митти»: видеть мир вокруг, познавать его опасности, смотреть сквозь стены, находить друг друга, становиться ближе, чувствовать — в этом назначение жизни.
Иначе получится как в доисторическом эксперименте социопсихолога Милгрэма. Эксперимент был поставлен в 1963 году в Йельском университете (США). Его задачей было понять, каким образом граждане Германии за очень короткое время вдруг превратились в садистов, готовых пытать людей в концлагерях, быть стукачами, убийцами. Опустим тот факт, что в 30-е годы прошлого века национал-социалистической партией были выкуплены все ведущие СМИ, и перейдем к сути эксперимента.
Итак, ничего не подозревающие люди должны были работать с актером, который изображал испытуемого. Людям говорили, что тут просто проверяется способность человека запоминать слова, но если он ошибается, он будет наказан и, возможно, что-то вспомнит. Наказание должно было происходить через увеличение силы электрического тока. За стеклом стоял умный человек, ученый, который говорил: «Вы все еще стесняетесь, вперед!» По прогнозам экспертов, только 20 % людей готовы были довести мощность электрического тока до 225 ватт. Реальность была другой. 65 % аудитории под давлением авторитетного ученого довели мощность до максимума. Актер бился в конвульсиях. В планах Милгрэма было поехать в Германию, чтобы там повторить эксперимент, но потом он понял: принцип подчинения авторитету работает везде, вне зависимости от страны.
Так вот, всегда можно попытаться ответить на вопрос: в каких процентах нахожусь я? Я, журналист и человек. Способен ли я не подчиняться, а руководствоваться этическими нормами? Буду обсуждать проблему или сразу вруб лю 450 ватт?
,
