Наталья Костарнова окончила факультет журналистики МГУ, работает корреспондентом в интернет‑издании «Православие и мир», занимается расследовательской журналистикой.
— Расследователь — это отдельная профессия в журналистике?
,
,
— Чтобы провести журналистское расследование, определенно нужны особые профессиональные навыки и личные качества. Нужно понимать, как устроен процесс поиска информации, героев, данных и в то же время быть достаточно смелым, настойчивым и любопытным. Любопытство, мне кажется, — это одна из главных черт журналиста вообще и расследователя в частности.
— Каким критериям должно отвечать хорошее журналистское расследование?
— Оно должно быть злободневным, завершенным, объективным. Даже если мы расследуем дела не самых хороших людей, право судить нужно предоставить читателю, а задача журналиста — не поддаваться на эмоции и дать слово всем сторонам конфликта.
,
,
— В основе расследования всегда лежит «слив»? Как вы к ним относитесь?
— Не всегда. Расследования тоже ведь бывают разные. Они не обязательно связаны с криминалом. Иногда достаточно задаться вопросом: а почему это вот так, а не по-другому — и отправиться на поиски информации. Пусть оно будет не таким сильным и громким, но это тоже расследование. «Сливы», я так понимаю, существенно облегчают работу журналиста и помогают продвинуться вверх по карьерной лестнице. А если они еще и помогут рассказать о какой-то проблеме или восстановить справедливость, то в них нет ничего плохого. Другое дело, что никогда не знаешь до конца, зачем человек, «сливая» тебе информацию, втягивает тебя в ту или иную историю.
— За каждой ли историей стоит инсайдер?
— За каждым серьезным большим расследованием. Если бы вся информация была в открытом доступе, то и расследовать, наверное, было бы нечего. Инсайдер для меня — это человек, который, пусть даже анонимно, расскажет мне то, о чем не знают другие журналисты. Но строить расследование на одной только инсайдерской информации непрофессионально. Обязательно должны быть люди, которые готовы подписаться под тем,
что говорят, иначе как нам доказать читателю, что мы говорим правду?
— На какие вопросы должно отвечать хорошее расследование?
— Думаю, если журналист объективно, полно и грамотно расскажет историю, то и утверждать ничего не надо — будет все понятно из текста. Я себе так определяю вопрос, приступая к расследованию: что это такое вообще происходит?!
— Приведите примеры из собственной практики.
— У меня есть материал «Токсичная благотворительность: как на болезнях детей родители зарабатывают миллионы и кто такие «феи» онкотусовки». Все началось с так называемого «слива». С редакцией связалась девушка, которая была волонтером в частном сборе на лечение больного саркомой парня, а потом поняла, что сбор мошеннический. Она анонимно рассказала историю о том, как сбор начинался и раскручивался, какие мошеннические действия совершали его организаторы.
,
,
После я вышла на другую участницу конфликта — организатора сбора, которую как раз и обвиняют в мошенничестве. Она согласилась встретиться со мной, рассказала свою версию случившегося. Я задала ей все неудобные вопросы, которые возникли после разговора с инсайдером. Ее ответы были настолько неубедительны, что мне не нужно было прописывать «она мошенница», а достаточно было просто написать слово в слово то, что она сказала. Я пыталась выйти на главного героя, того самого больного саркомой парня, который тратил пожертвованные деньги на красивую жизнь и подарки, но он проигнорировал мое сообщение.Я также изучила, что такое токсичные сборы в принципе, кто в них участвует, что такое онкотусовка; изучила юридическую сторону вопроса. Оказалось, в интернете разворачивается целое сражение тех, кто зарабатывает на болезнях одних и на эмоциях других, и тех, кто пытается таких мошенников обличить. Я взяла комментарий у активной участницы группы во «ВКонтакте», которая как раз обличает сетевую благотворительность, покопалась в других токсичных сборах и смогла дать им определение, написала, как их идентифицировать.
Было интересно работать над этим расследованием, видеть, что результат растет как снежный ком. Самое сложное — продумать каждый последующий шаг, решать, куда теперь двигаться. Очень важно, чтобы в действиях журналиста была последовательность, чтобы он понимал, зачем и куда идет.
— Концепция вашего издания задает параметры выбора темы?
— «Правмир» не специализируется на расследованиях, как, например, «Новая газета». Так как мы социальное издание, мы не пишем про чистую политику, экономику, международные отношения. Тема отбирается с той точки зрения, есть ли в ней социальный аспект. Например, расследование про то, почему в российских реанимациях положено лежать голыми, не поражает поворотами сюжета, «сливами» и способами, которыми добывалась информация. Однако нам эта тема казалась важной, и в результате мы получили на нее большой отклик.
— Есть ли у вас правила, которые вы никогда не нарушите?
— Я никогда не позволю себе ради материала поставить под угрозу безопасность человека. Еще очень важно думать о своей репутации. Это самое ценное, что есть у журналиста. Надо задавать себе вопрос: если я сейчас обману, чтобы добыть эту информацию, останусь ли я порядочным человеком и честным журналистом?
,
