Если углубиться в раннюю историю фотографии, то она теряет сухость справочного изложения, и в ней обнаруживаются страсти, обманы, бизнес-интересы и прочие неожиданные вещи. Кто бы мог подумать, что Франсуа Араго так интересно маневрировал, продвигая одного изобретателя и топя другого!
В современном диджитал-мире все старые техники фотосъемки, обработки и печати давно находятся в узкой нише арт-фотографии и в прессе практически не применяются. Но это не значит, что они исчезли или никому не интересны! Есть люди, которые находят вкус в старинных методах, которые сейчас принято называть альтернативными, и активно занимаются фотографией с их помощью.
Я попросил фотографа Михаила Рассадина рассказать про некоторые старинные методы и о его опыте работы с ними.
Юрий Трубников
7 января 1839 года, почти два века тому назад, Доминик Франсуа Араго, секретарь Парижской академии наук, сделал доклад об изобретении Жозефом Нисефором Ньепсом и Луи Дагером способа получать с помощью светового луча прочное изображение на серебряной пластинке в камере-обскуре. В августе 1839 года этот способ, названный дагерротипией, был опубликован для всеобщего сведения. Его суть: полированную серебряную пластинку подвергали в темноте действию паров йода, появлялся налет йодистого серебра, пластинку помещали в камеру, экспонировали, получалось едва заметное изображение. Затем пластинку подвергали действию паров ртути, в местах, подверженных действию света, получалась нерастворимая амальгама серебра. Полученное изображение фиксировалось гипосульфитом, который в дальнейшем стал самым распространенным фиксажем.
А в это время на другой стороне Ла-Манша, в Англии, Фокс Тальбот, узнав о сообщении, сделанном в Париже Араго, отослал в Лондонское Королевское общество сообщение о своем способе получения изображения. Еще в 1835 году Тальбот произвел снимки своего дома, но тут первенство принадлежало Ньепсу, который еще в 1826 году получил изображение соседнего дома.
А в 1839 году Тальбот представил негативно-позитивный способ получения и тиражирования изображений с помощью бумаги, пропитанной раствором поваренной соли и очувствленной нитратом серебра. Тальботипия дала возможность тиражировать изображение, позже помещать его в книги и газеты — отсюда растут корни пресс-фотографии.
Во Франции тоже велись работы в этом направлении, и в том же 1839 году Ипполит Байар продемонстрировал свой позитивный процесс получения изображения на бумаге. Изображения, созданные при помощи процесса, были позитивными и существовали в единственном экземпляре, как и дагерротип. По сравнению с дагерротипом, резко отображавшим мельчайшие детали, снимки Байара были больше похожи на работы Тальбота с грубой фактурой и бледными полутонами.
,
,
20 мая 1839 года Байар продемонстрировал секретарю Французской академии наук Франсуа Араго свои снимки, сделанные в марте того же года, с просьбой представить его работу научной общественности. Однако Араго, который был другом и сторонником Дагера, убедил Байара отложить презентацию. Через три недели права на дагерротипию были выкуплены правительством Франции, назначившим Дагеру и сыну Ньепса Исидору пожизненную пенсию. В результате Дагер получил официальный статус изобретателя фотографии, а открытия Байара остались практически неизвестными общественности. Он все-таки презентовал свое изобретение в феврале 1840 года, а спустя два года Общество развития национальной промышленности выплатило ему премию в 3000 франков.
Что видим мы в этой стремительной исторической фотокартине 1839 года? Позитив и негатив, «Кодак» и «Полароид», дружбу, коррупцию и пенсии…
Уже в самом начале пути «альтернативы» никакой не усматривается, и у фотографа есть выбор — дорогой, но дающий лучшие результаты позитивный процесс Дагера, позволяющий тиражировать фотографии с бумажного негатива способ Тальбота или даже дешевый способ Байара.
Дальнейшее стремительное развитие фотографии привело к появлению многочисленных способов печати, основанных на различных физических и химических свойств веществ.
Не будем подробно останавливаться на сущности этих процессов. Они не были в то время альтернативой друг другу, а выбирались фотографами под свои задачи. Развитие и коммерциализация фотографии делали свое дело. Например, Геннадий Смирнов, один из практикующих исторические методы современных фотографов, выставлявшийся в Русском музее, рассказывая про мокрый коллодионный процесс, в шутку утверждает, что это «Полароид» XIX века для ярмарочных фотографов, поскольку после высыхания пластинки было достаточно подложить под снимок черный бархат, вставить в рамочку — и можно продавать!
Так или иначе, фотографами эти процессы не воспринимались как альтернативные, и их применение определялось творческими или коммерческими задачами. Есть прекрасная книга «От ремесла к искусству» Моисея Наппельбаума, одного из лучших наших портретистов начала прошлого века, где он описывает обычаи фотографов того времени по обе стороны Атлантики. Есть там и его соображения по выбору методов печати.
Прогресс цифровых и принтерных технологий в последнее тридцатилетие привел к тому, что традиционная печать на бромосеребряных бумагах оказалась вытеснена из обихода. Возможно, именно этим объясняется применение термина «альтернативный», но, думаю, это название тоже форма маркетинга, примененная нашими продвинутыми западными коллегами. Сегодня средствами компьютерной обработки и печати мы можем имитировать любой тип печати на любом носителе. Но плохой снимок никаким процессом не исправишь, а хороший останется хорошим при бережном к нему отношении.
Бесконечное совершенство современной техники, быстрота и наглядность получения результата в современном мире приводят к определенному пресыщению: мы быстро смотрим на монитор — «Ага, хорошо!», и дай Бог, если отпечатаем хоть одну из тысячи карточек. Мы легко получаем технически безупречный результат и устаем от его безупречности. Эти положения были, в общем-то, сформулированы еще в 70-80-х годах прошлого века.
Сьюзен Зонтаг писала в своей книге «О фотографии»: «Между тем как орудия фотографа становятся все более сложными, автоматизированными и зоркими, некоторые мастера испытывают искушение разоружиться или заявить, что не вооружены по-настоящему, и предпочитают оперировать в границах, дозволяемых устарелой техникой, полагая, что более примитивный аппарат дает более интересные или выразительные результаты и оставляет больше места для творческой случайности».
«Культ будущего (все более и более быстрого зрения) чередуется с попытками вернуться к ремесленным, более чистым временам, когда на изображении лежала печать ручной работы и у него была аура. Под сегодняшним увлечением дагерротипами, стереоскопическими открытками, фотографическими визитными карточками, семейными снимками, произведениями забытых провинциальных и коммерческих фотографов конца XIX — начала XX века кроется ностальгия по некоему девственному прошлому фотографии».
,
,
Но Зонтаг совершенно не отказывает этим увлечениям в будущем: «Жажде опрощения, формирующей современные фотографические вкусы, как раз способствуют беспрерывные технические новации. Многие новшества не только увеличивают возможности камеры, но и возвращают (в более совершенном, менее неуклюжем виде) к ранним, отброшенным вариантам развития».
ФОТОГРАФ — ВСЕГДА НЕМНОГО АЛХИМИК
Георгий Колосов в статье «Монокль на малоформатной камере» («Советское фото», 1988, №5) писал:
«Речь идет об излишней, нарушающей целостное восприятие, противоестественной детализации — свойства резкой оптики, созданной сразу же за изобретением фотографии и к началу века (ХХ. — Прим. мое) уже весьма совершенной». Далее Колосов заключает, что разрушение традиции резкого рисунка направлено исключительно на то, чтобы привести «в соответствие целое и деталь», и путей для этого ровно два: применение некоррегированных объективов (моноклей, например) и «реализация позитивных процессов, сама технология которых обобщала рисунок».
Ключевое здесь — обобщение, утрата излишней, отвлекающей детализации. Думаю, что и Зонтаг, и Колосов правильно описали причины интереса к т.н. «альтернативным процессам». В наше время мы утратили еще один компонент — рукотворность отпечатка, чудо его появления на свет. За нас это делают принтеры, поражающие глянцем, цветом, деталями.
Нельзя сказать, что современный фотопроцесс стал значительно проще, он по-прежнему в профессиональной сфере требует больших знаний, умений, навыков.
Самым простым из исторических процессов печати по праву является цианотипия, изобретенная английским ученым сэром Джоном Гершелем еще в 1842 году. Он обнаружил чувствительность к свету солей железа и прочитал в Королевском обществе доклад «О действии лучей солнечного спектра на растительные красители, а также о некоторых новых фотографических процессах». Собственно для фотографии (кстати, именно Гершель придумал слово «фотография») процесс не был предназначен. Он предназначался для копирования. Все инженеры ХХ века пользовались «синьками» — бело-синими или бело-коричневыми копиями, печатавшимися с калькированных копий оригинальных чертежей. Оригиналы, таким образом, оставались в неприкосновенности. Фотограммы — еще одно применение цианотипа. Оно популярно до сих пор, как на бумаге, так и на ткани и т.п. Самое известное применение такого рода — это создание Анной Аткинс, английским ученым-ботаником, первой книги с фотографическими иллюстрациями. В прошлом году в Нью-Йоркской публичной библиотеке с большим успехом экспонировались работы Анны Аткинс, которой принадлежит корона первой женщины-фотографа.
Сам по себе процесс цианотипии внешне очень прост. Концентрации растворов могут варьироваться, но базовая композиция такова:
ГОТОВЯТСЯ ДВА РАСТВОРА.
A. Железо (III) лимоннокислое аммиачное (зеленое) — желто-зеленые кристаллы или порошок. Приготовляется 20-процентный раствор в дистиллированной воде.
B. Красная кровяная соль — оранжевые кристаллы. Приготовляется 8%-й раствор.
Растворы А и B смешиваются в равных пропорциях, и эмульсия через 12 часов готова для нанесения на бумагу. Эмульсия кистью наносится на бумагу при неярком свете электрической лампы, готовая бумага сушится в темноте, затем накрывается негативом, экспонируется на солнце или при свете лампы, светящей в ближнем ультрафиолетовом спектре. Происходящая при освещении реакция между двумя компонентами раствора дает в результате краситель «синий прусский» (не «берлинскую лазурь»), который и остается в волокнах бумаги. Интенсивность окраски зависит от количества света, поступившего в эмульсию. После экспозиции отпечаток промывают в большом количестве воды, которая смывает непрореагировавшую эмульсию, оставляя нам сине-белый отпечаток.
Это классический рецепт цианотипа. Я же предпочитаю двухступенчатый процесс, найденный мной в журнале «Фотограф-любитель» 1904 года, со ссылкой на авcтрийский журнал Wiener Mitteilungen. Обычно он обозначается как упрощенный, но имеет ряд преимуществ:
1. Бумага покрывается кистью сначала только раствором А и высушивается в темноте. Такая бумага обладает, в отличие от классического цианотипа, более высокой светочувствительностью и долгой, до месяца, сохранностью в темном месте. Классический цианотип можно хранить не более трех дней. Это объясняется тем, что в смеси уже идут реакции, которые ослабляют чувствительность бумаги, а вскоре и вообще сводят ее на нет.
2. Копирование происходит до появления рисунка темно-желтого на желтом, и его детали хоть и не видны очень хорошо, но все же лучше, чем на листе, покрытом смесью растворов. Таким образом, вы можете лучше контролировать время экспозиции.
3. Экспонированный лис т покрывается кис тью рас твором Б. При этом на поверхности листа образуется избыток химиката, и его оказывается достаточно для полного реагирования с эмульсией.
4. Готовый отпечаток промывается водой в существенно меньшем количестве. 5 . Кисть дает свой, неповторимый шарм этому процессу.
Я думаю, здесь мы не будем разбирать подробно сорта бумаги, их степень кислотности, как она влияет на отпечаток, форму кистей, способы нанесения эмульсии и тому подобные тонкости? Им несть числа, и в этом прелесть таких процессов. У вас постоянно что-то не получается! Уже готовый, испробованный многажды процесс вдруг дает неудовлетворительный результат, вы расстраиваетесь, думаете, пробуете — и все получается! Ну, может быть, не всегда.
В дальнейшем некоторое распространение получили процессы печати на железо-серебряных солях, дающих не синее, коричнево-черное, шоколадное изображение. Есть разные вариации этого процесса — каллитипия, процесс Ван Дейк, и отпечатки получаются очень красивые.
Динамический диапазон процессов на солях железа невысок, и печать со стандартного негатива весьма затруднена. Печатать можно только контактным способом, без увеличителя. И здесь нам помогают наши достижения в цифровой обработке! Готовим негатив на компьютере, применяем локальные коррекции, печатаем на прозрачной пленке на принтере негатив любого нужного нам размера. Потом — контактная печать!
Так новейшие технологии помогают жить старым техникам! И в последнее время интерес к ним вырос. Отмечается Мировой день цианотипии — вы можете прислать свою работу и поучаствовать в ежегоднике, составленном из присланных со всего мира работ. Выпускаются серьезные труды по технике цианотипии, создаются и развиваются новые процессы на основе классических.
Важно, чтобы фотография была хорошая и применение того или иного процесса было бы оправданно.
В технике цианотипии я печатаю несколько лет. Снимки под печать в этом процессе не ограничиваются одним жанром, в цианотипии хорошо смотрятся и пейзажи, и натюрморты, и портреты, например, серия «Портреты в старом голландском стиле», которую я отослал на вышеупомянутый Мировой день цианотипии 2020.
Надеюсь, что однажды у вас возникнет интерес к выходу за пределы банальности повседневной жизни и вас увлечет один из старинных, «альтернативных», способов получения фотографии! Уверен, вы получите огромное удовольствие от процесса!
,
