Беседовала Светлана Распопова
«Мы пишем не для того, чтобы понравиться читателям, — признается Александр Черных, заместитель заведующего отделом неделовых новостей газеты «Коммерсантъ». — Мы даем информацию, а что читатель с этой информацией будет делать, как он ее воспримет и какой сделает из этого вывод, — его дело». И не скрывает своего скепсиса по поводу соцсетей и искусственного интеллекта.
АЛЕКСАНДР ЧЕРНЫХ, заместитель заведующего отделом неделовых новостей газеты «Коммерсантъ»
— Как освещается общественная тематика в «Коммерсанте», которая в массовом сознании воспринимается как сугубо деловая газета?
— Мы пишем о том, что имеет значение для всего общества. Как мне говорили, когда я только пришел в «Коммерсантъ», — чтобы было что почитать не только бизнесмену, но и его, условно, жене. Такой сексистский по нашим временам подход. Но в те годы, когда создавалась газета, он отлично работал. А деловой блок издания важен прежде всего для якорной его аудитории.
— Какие проблемы общественной жизни у вас в приоритете?
— В отделе «Общество» долгие годы была важна тема образования. Мы старались в последние десять лет, даже больше, с появления ЕГЭ, писать об этом. Нашей аудитории всегда было важно понимать, какие там существуют проблемы. Я сам писал про образование лет шесть почти каждый день. Сейчас чуть меньше пишу об этом, потому что тема образования сегодня заслонена другими проблемами.
В последние годы был большой интерес к медицинской тематике. Причем у нас есть негласная договоренность с другими отделами. Так, например, тему фармацевтического рынка, вопросы доступности и недоступности каких-то препаратов описывает деловой блок. А заболевания и социально-значимые проблемы, с ними связанные, — это наша тема.
МЫ БЫЛИ ПЕРВЫМИ, КТО НАПИСАЛ БОЛЬШОЙ МАТЕРИАЛ ПРО ЭПИДЕМИЮ ВИЧ В СТРАНЕ. И ИМЕННО ПОСЛЕ НАШЕЙ ПУБЛИКАЦИИ ЭТА ТЕМА ВЫШЛА НА ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ.
— В «Коммерсанте» ваша статья «Борьба с ВИЧ вошла в бюджетную фазу» была опубликована в 2015 году. Какой резонанс она тогда вызвала?
— Я горжусь, что удалось тогда пробить лед и выйти на общественное обсуждение проблемы. Тогда после этой публикации Дмитрий Медведев буквально через неделю провел совещание, были сделаны конкретные шаги в ее решении. Сейчас, правда, с освещением многих тем, в частности, экологии, появились проблемы, потому что нашими основными спикерами, экспертами, ньюсмейкерами были специалисты из организаций, которые сегодня у нас либо нежелательные, либо иноагенты. Это касается прежде всего экологии, которая всегда интересовала наших читателей, — от лесных пожаров до переработки отходов и заповедников. Также интерес всегда вызывала тема, связанная с транспортом. У нас есть автор, который пишет про проблемы автомобилистов. Это не про открытие новых заводов, не про то, сколько компаний пришло и сколько ушло с рынка. Про это пишет деловой блок газеты, а он освещает поправки, которые принимаются к правилам дорожного движения, пишет о том, какие строятся дороги, где происходят автомобильные судебные прецеденты. Кстати, это один из самых читаемых авторов, по статистике газеты.
Мы пишем также много про Москву, благоустройство и реновацию. Кстати, тему реновации мы освещали подробно. Когда все началось, ночами, помню, не спали, ездили по городу и писали о том, что происходит. С началом митинговой активности в 2010 году много писали про митинги. У нас в этом смысле существует разделение с отделом политики. Они пишут про партии, которые сидят в Думе, а отдел общества — про те политические и общественные движения, которые, условно, «живут» на улице.
ТЕПЕРЬ МЫ БОЛЬШЕ ПИШЕМ О ПРАВОЗАЩИТНИКАХ. МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЛОК ГАЗЕТЫ КАЖЕТСЯ НЕСКОЛЬКО РАЗМЫТЫМ, НО В ТАКОМ МИРЕ МЫ ЖИВЕМ СЕГОДНЯ И В ТАКОЙ СТРАНЕ.
— «Коммерсантъ» славится своими заголовками. В них всегда есть тонкая ирония. Как вы над ними работаете?
— Вот это палка о двух концах. Потому что сейчас, насколько я понимаю, заголовки ироничные не особо индексируются поисковиками, и поэтому уступают в каких-то новостных агрегаторах и в социальных сетях новостным заголовкам. Но это традиция «Коммерсанта», от которой, к счастью, никто не собирается отказываться. Наши авторы знают, что от них требуется, и предлагают редактору три или четыре варианта заголовка. Потом редактор может предложить свой. Я, когда редактирую текст, пытаюсь найти какую-то интересную цепляющую деталь, которую можно вынести в заголовок. Но выпускающий редактор может все напридуманное стереть ластиком и поставить тот заголовок, который ему нравится. Большинство крутых заголовков придумывает буквально один человек, который сидит на выпуске.
— Как вы взаимодействуете с аудиторией?
— Я В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ПОНЯЛ, ЧТО ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ НА МНЕНИЯ ЧИТАТЕЛЕЙ — ЭТО ДОВОЛЬНО ПЛОХО ДЛЯ ЖУРНАЛИСТА, РАБОТАЮЩЕГО В ИЗДАНИИ ТАКОГО ТИПА КАК «КОММЕРСАНТЪ».
Потому что, если издание живет исключительно на донаты или аудитория СМИ политизирована в одну сторону, будет сложно написать что-то несовпадающее с ее ожиданиями. И это может быть фатальным. Вот классический пример: расследование «Медузы»* про дело «Сети»**, которое не понравилось ядерной аудитории издания, которая привыкла, что все протестующие хорошие, а все, кто их преследует, — плохие. А тут вдруг редакция опубликовала большой текст, в котором было высказано сомнение в этой дихотомии, и много людей до сих пор считает, что «Медуза»* тогда продалась. Вот в «Коммерсанте» такого нет.
МЫ ПИШЕМ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОНРАВИТЬСЯ ЧИТАТЕЛЯМ. МЫ ДАЕМ ИНФОРМАЦИЮ, А ЧТО ЧИТАТЕЛЬ С ЭТОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ БУДЕТ ДЕЛАТЬ, КАК ОН ЕЕ ВОСПРИМЕТ И КАКОЙ СДЕЛАЕТ ИЗ ЭТОГО ВЫВОД, — ЕГО ДЕЛО.
— В каких жанрах пишете?
— Мы — газета новостная, поэтому основной жанр — это новость, расширенная новость. Заголовок, подзаголовок, вводка, пять абзацев о том, что случилось, предыстория, что будет и что думают эксперты по этому поводу. Это основной тип заметки. Есть, конечно, интервью, новостная лента, репортажи. Я старался все десять лет работы в «Коммерсанте», чтобы в газете было много репортажей с митингов, с заседаний суда, текстов репортажного и очеркового типа. Но архитектура газеты не заточена под большой текст, она заточена под несколько маленьких текстов на одной полосе. Мне, конечно, больше нравятся репортажи и очерки, а газете больше нравятся аналитические материалы и новостные заметки.
— Как вы верифицируете информацию?
— У нас нет особого фактчекера, который сидит и все просматривает. Есть человек, который параллельно с редакторской работой может проверить в тексте имена, фамилии т.д. Но вообще это все возложено на редактора. Например, автор ссылается на какую-нибудь статью, ты находишь эту статью и все проверяешь. У редактора вся история вопроса есть, поэтому, когда приходит новый автор и ошибается в чем-то, он-то помнит, что на самом деле было по-другому. Не скажу, что это идеальная структура, но, когда ты работаешь в новостном издании, ты за день редактируешь по 10-15 текстов, и пропускать каждый такой текст через какой-то фактчек, просто времени нет и сил.
— Вы как-то взаимодействуете с социальными сетями?
— У нас есть специальный отдел, который анализирует статистку социальных сетей. Но социальные сети дают не такой уж большой процент переходов читаемости. Я с годами вообще перестал обращать внимание на социальные сети, потому люди там какие-то грубые и необразованные (не все, конечно). Я стараюсь сделать так, чтобы мой текст был самодостаточным, и чтобы отклики на него меня не задевали.
— Прибегаете ли вы к помощи искусственного интеллекта?
— Нейросеть я не использую. К искусственному интеллекту отношусь скептически. Может быть, когда-нибудь он будет лучше рерайтера, но пока я не видел пример качественного текста, который бы написал какой-нибудь чат-бот. Люди-то паршиво пишут в массе своей, а уж какие-то искусственные интеллекты не особо лучше будут, по-моему. Но может быть, я так говорю, потому что у нас немножко консервативное издание, и я ничего про успехи нейросети в СМИ не знаю. Может быть, в каких-то других газетах вовсю пишет искусственный интеллект.
А вообще, мне кажется, что каждые несколько лет появляется новая тема, которую все обсуждают и которая потом сходит на нет. В 2000-е годы была фишка User generation content, который создавался пользователями социальных медиа. Тогда все считали, что новости будут присылать сами читатели, а издания будут их просто оформлять. Тогда все думали, что User убьет информационные медиа. В результате User стал блогосферой, и никто никого не убил. Дальше — больше. Зачем нужен журналист, когда у каждого человека телефон с камерой в кармане? Но я считал и считаю, что традиционные медиа нужны, и никакие блогеры их не заменят. Программы, конечно, могут написать что-то, но стать полноценным источником информации они не смогут. Работа журналиста не только в том, чтобы добыть информацию, а в том, чтобы ее структурировать, найти человека для комментария, выявить связи между событиями.
СЕЙЧАС ВСЕ ПЛЯШУТ ПО ПОВОДУ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА, А ЧЕРЕЗ ПАРУ ЛЕТ ВСЕ ТИХО СОЙДЕТ НА НЕТ. ПОТОМУ ЧТО РАБОТА ЖУРНАЛИСТА СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ ПРОСТО СОБРАТЬ БУКОВКИ ПО ШАБЛОНУ.
Она в том, чтобы в какой-то момент выйти за шаблон. Не уверен, что искусственный интеллект это сможет сделать.
*Признана иностранным агентом, организация признана нежелательной на территории РФ
**Признанная террористической организация, запрещена в России
Иллюстрация на обложке: shutterstock.com
