Что происходит с дата-журналистикой в России и соседних странах

Невозможно начать этот разговор, не сделав политкорректных оговорок о терминах, которыми мы будем обозначать исследуемое нами пространство. Постсоветские страны по своему названию предполагают СССР как общую точку отсчета (что в данном случае нерелевантно). Страны СНГ с недавних пор не включают в себя Украину, которую невозможно исключить из данного контекста. Да и русскоязычным этот мир тоже можно назвать с большой натяжкой. Пожалуй, проще будет назвать конкретные регионы, о которых пойдет речь: Восточная Европа, Центральная Азия и страны Закавказья. Как дата-журналистика здесь догоняла мировые тренды? 

Начнем с того, что такое «мировые тренды». Вести отсчет дата-журналистики можно хоть с 1821 года, когда в первом выпуске The Manchester Guardian (позже просто The Guardian) появилось расследование, основанное на данных. 

А можно вообще с наскальных рисунков, где в формате доисторической инфографики говорится о результатах охоты.

Тем не менее в сообществе есть четкое согласие насчет того, когда появилась дата-журналистика в современном понимании этого слова и какие факторы на это повлияли.

Во-первых, это распространение широкополосного интернета, которое значительно удешевило процесс обмена данными, а также позволило некоторым данным «утекать».

Во-вторых, это движение открытых данных, в основе которого лежит идея о том, что данные, как и другая информация, принадлежат гражданам и могут быть доступны не только по запросу, а изначально лежать в интернете на порталах открытых данных, сайтах статистических служб и госведомств.

И в-третьих, это демократизация процесса создания дата-материала. Если всего несколько лет назад и инструменты статистики, и инструменты визуализации были ограничены, сложны в использовании и доступны в основном специалистам, то за короткое время стали появляться как простые, так и не очень простые программы по обработке и визуализации данных, овладеть которыми мог любой желающий. 

«Дата-журналистика — это новый панк!» — провозгласил Саймон Роджерс и открыл DataBlog в The Guardian в 2009 году. В свое время именно он заложил многие принципы современной журналистики данных, в частности, прозрачность методологии и публикацию датасета вместе с историей. Саймон Роджерc потом выпустил книгу Facts are sacred и ушел работать в Google на созданную специально для него позицию Data Editor — редактора данных.

В 2010 году случилось еще одно знаковое для современной дата-журналистики событие — Джулиан Ассанж слил трем мировым СМИ дневники войны в Афганистане и «Иракское досье». Это стало самой большой утечкой данных в военной истории. Чтобы разобраться в этих документах, журналистам трех изданий пришлось фактически изобрести дата-журналистику: собрать команду из военных корреспондентов, которые помогли расшифровать американский милитари-жаргон, программистов, которые помогли организовать информацию в виде таблиц, ну и, конечно, дата-журналистов, то есть тех, кто смог найти в этих данных истории о войне. 

И в том же году в Украине появляется издание Texty.org.ua. Начав с экспериментов в области интерактивной визуализации, в 2012 году они попали в шорт-лист первого международного конкурса Data Journalism Awards с поисковиком по базе данных госзакупок. В 2020-м они выиграли его с проектом по поиску дезинформации с помощью нейролингвистического программирования. 

Что же происходило все это время в России? Забавный факт: в 2012 году премию на том самом первом международном конкурсе по дата-журналистике взяли россияне — за любительский проект о ДТП Новосибирска. Ссылка на оригинал уже не работает, но почитать про проект на английском можно здесь. 

В целом же в российских СМИ тогда про дата-журналистику особо не слышали. Но зато у нас была студия инфографики РИА «Новости», которая к 2012 году стала одним из крупнейших инфографических бюро Европы. Да, студия делала в первую очередь развлекательные и познавательные проекты, а не расследования и исследования. При этом студия попадала в шорт- и лонг-листы конкурса InformationIsBeautiful, брала «Малофеи» и другие профессиональные награды в области дизайна информации.

Но настоящая дата-журналистика появилась в России чуть позже. В 2016 году в Москве начал учебу первый набор студентов магистратуры «Журналистика Данных» ВШЭ. Из этого первого потока вышли Ирина Долинина и Алеся Мараховская (дата-отдел «Новой газеты», «Важные истории»), Соня Савина (РБК, а сейчас «Важные истории») и Дада Линделл (РБК). 

Дада, правда, университет не закончила, но зато получила уже упомянутую премию Data Journalism Awards в номинации «Молодой дата-журналист года» за серию работ для РБК. В частности, за прорывное расследование, сделанное с помощью запросов о доступе к информации, о том, что в России есть регионы, где от ВИЧ умирают чаще, чем от убийств, суицида и ДТП вместе взятых. 

Помимо магистратуры в Вышке, которая все эти годы продолжает поставлять дата-журналистов в те немногие редакции, которые этим занимаются, в России в 2016–2017 годах стали популярны хакатоны по журналистике данных, правда, в основном в Москве и Санкт-Петербурге.

Хакатоны сыграли важную роль в развитии отрасли, привлекая дизайнеров, программистов и открывая новые таланты. Например, именно так на хакатон пришел дизайнер газеты «Деловой Петербург» Андрей Дорожный, который сегодня является, пожалуй, главным евангелистом дата-журналистики в России.

Поначалу о дата-журналистике в России можно было говорить только в контексте расследований, и то по сути это было использование баз данных, не анализ массивов. Но со временем систематически стали появляться материалы на РБК от Александра Богачева и Дады Линделл. В «Новой газете» сейчас работает уже второе поколение дата-отдела. В последнее время такие материалы появляются и в расследовательских изданиях «Проект», «Важные истории» и даже в бренд-медиа «Тинькофф-Журнал». К сожалению, дата-журналистика по-прежнему сконцентрирована в Москве и Петербурге. 

Что касается других стран, то в регионе Центральной Азии можно говорить о расцвете дата-журналистики в Кыргызстане, к чему — дисклеймер — приложил руку и автор данной статьи. 

Уже четвертый год работает годовая стипендиальная программа международной НКО Internews по дата-журналистике, которая предусматривает обучение журналистов и выпуск материалов с помощью менторов. В 2020 году заработали первые дата-отделы в трех местных изданиях — 24.kg, kaktus.media и kloop.kg. Если говорить о международных достижениях, то это упоминания в рейтингах GIJN и международный кросс-паблишинг — то есть материалы местных изданий появляются и в зарубежных медиа.

Недавно kloop расширил свой дата-отдел, включив туда группу программистов и сделав фокус на использовании машинного обучения. Так, например, появился на свет проект «Лукошко», который использует нейросети, чтобы понять, как часто кыргызстанские политики мелькают по ТВ, или расследование «Кольца коррупции», созданное благодаря объединению базы госзакупок и зарегистрированных в Минюсте юридических лиц.

В Кыргызстане видны предпосылки, которые способствуют развитию дата-журналистики: относительно широкий набор открытых государственных данных, относительно свободная медиасреда и благоприятное финансовое поле благодаря обилию на медиарынке зарубежных доноров. 

Дата-журналистика — область междисциплинарная и цифровая, а значит, недешевая в производстве. Ее могут позволить себе далеко не все издания. И хотя дата-журналистика «на коленке» тоже вполне имеет право на существование, а в регионах ее очень не хватает, но низкий уровень компьютерной грамотности и неконкурентные зарплаты заставляют специалистов по дата-журналистике перемещаться в столицы – Москву, Киев, Бишкек. Что в принципе отражает общемировой тренд.

Возможна ли локальная, региональная дата-журналистика? Однозначно да. Во-первых, региональная журналистика всегда будет востребована, если будет писать о локальных проблемах. Во-вторых, именно дата-журналистика может позволить сделать из одной базы данных 100 разных историй для 100 городов и сел. Первые шаги для подобных коллабораций, для обучения и вовлечения журналистов из нестоличных СМИ уже делаются, причем с обеих сторон. Обучение дата-журналистике, как и сами инструменты когда-то, демократизировалось, и пандемия этому только способствовала: в онлайне можно найти курсы и мероприятия на любой выбор. Было бы желание. Так что дата-журналистика все еще новый панк!